Замысел статьи родился у нас во время не совсем удачной экспедиции в п.Майская, где было задумано испытать технику кордальета (не рекомендую, ходите по SRT). Но помимо кардальета, все было замечательно – глубокий снег, чудесная избушка (ныне сожженная*), красивая пещера. Философский настрой после инцидента, в котором Володя Милявский чуть не гробанулся в 20-метровый колодец на перетертой 8-ми мм веревке, и заставил нас задуматься, – что же толкает спелеологов к походным приключениям?

Статья была написана уже в Москве, после экспедиции. Я внес вклад в виде богатых экспериментальных данных, психологической литературы и знаменитого вина из графских подвалов. Володе Милявскому по праву причитается вся литературная слава данного произведения, он владеет стилем (остается только жалеть, что он не пошел в литературный институт, как намеревался, а поступил на Физтех). Дима Ладиков-Роев (в одном лице) подавал ценные советы и делился ценными наблюдениями, а также следил за тем, чтобы статья не перешла из разряда научно-популярных в разряд научно-занудных. Без Ладикова-Роева статья не представляется возможной, т.к. он пришел и спас нас с Милявским в Майской, когда мы сидели под колодцем с перетертой 8-ми мм веревкой в руках.

Авторы снимают с себя всякую ответственность за возможные телесные, материальные и душевные повреждения, могущие возникнуть от неправильного использования статьи и спелеологии в целом.

“Иногда мнение дилетанта
оказывается более верным..”
(З.Фрейд “О сновидениях”)

Уважаемые дамы и господа!

По последней переписи, в спелеосекции МФТИ насчитывается, как минимум пятьдесят постоянных членов и еще столько же сочувствующих. Это немало. Но спросите любого из них, что побуждает его тратить значительное время и немалые деньги на занятие спелеологией, подчас рискуя жизнью – и кроме невнятного бормотания, что “там красиво” и “узнаешь много нового” вы ничего не добьетесь. Когда-то было сделано открытие, что увлечения некоторых людей, на первый взгляд необъяснимые с точки зрения логики и здравого смысла, основываются на подсознательной сфере. На этом был основан психоанализ “темных” сторон человеческой деятельности.

Итак, сделаем спелеологию объектом психоаналитического исследования.

Для начала разберемся: с чем встречается человек, желающий проникнуть в мир пещер? Начиная с одевания гидрокостюма и комбинезона и кончая протаскиванием транспортных мешков через разнообразные “шкурники”, узости, меандры и “шклевотины”, весь процесс прохождения пещеры состоит из действий по протискиванию, протаскиванию, натягиванию и заползанию перемежающихся со спуском и проталкиванием в различные колодцы и трещины. Спелеолог находится в состоянии вечной борьбы с темнотой, сыростью и трением. Последним он противопоставляет свою гибкость и фантастическое (ничем не объяснимое) упорство.

Очевидно, что основной подсознательной идеей, дающей спелеологу силы преодолеть все тяготы пути из недр земли на поверхность, является инстинкт самосохранения. По свидетельству очевидцев, момент наивысшего удовлетворения у спелеологов (особенно молодых) наступает именно при выходе на поверхность земли. Запаха озона и блеск звезд приводят их в состояние, близкое к оргазму. Часто можно видеть, как только что вышедший из пещеры спелеолог, мокрый как мышь, после двадцатичасового тяжелейшего пути, вместо того, чтобы согреться и поесть, валяется навзничь в снегу с блаженной улыбкой на лице, не снимая снаряжения и быстро покрываясь корочкой льда.

Причиной такого состояния является иллюзия полного избавления от опасностей, возвращение в привычную среду обитания. Заметим, что такое же состояние иногда возникает у новичков-альпинистов на вершине, и именно оно приводит к тому, что на спуске происходит 2/3 несчастных случаев. Спелеологи же имеют на него полное право.

Насколько легко разобраться с побудительными мотивами, заставляющими спелеологов выползать из пещеры, настолько же трудно ответить на вопрос, что толкает их вниз.

Логично предположить, что спелеологи сами, возможно, того не сознавая, получают удовлетворение от самого процесса проникновения в пещеру. Нужно отметить, что “изюминкой” спелеотуризма является прохождение разнообразных узостей. Действительно, техника работы с веревкой является составной частью и горного туризма, и альпинизма. Но любой спелеолог попробовавший ходить в горы скажет вам, что спелеология и альпинизм, – совершенно различные вещи. Итак, узости.

Но какие положительные эмоции может испытывать зажатый в четырех стенах человек, буквально просачивающийся в неизвестность, окруженный темнотой и сыростью, облепленный грязью, ежеминутно рискующий не вытащить головы из трещины? У любого не спелеолога такой комплекс ощущений способен вызвать только страх и отвращение.

Прохождение узостей в спелеологии – это искусство, овладеть которым можно только путем длительных тренировок. Опытный спелеолог в “шкурнике” абсолютно расслаблен, спокоен и настойчив. Он не имеет, кажется, ни мышц, ни костей. Он похож на червяка, змею, гибкую резиновую палку. Он заполняет целиком весь объем, в котором находится, он мягко обтекает стены, оказывая на них минимальное давление, чем снижает силу трения, которая из его врага превращается в союзника. И, что самое интересное, он почти счастлив.

Известен случай со спелеологом Ш., когда при преодолении им протяженной узости неожиданно возникшая эрекция удерживала его на месте в течении сорока минут, не позволяя двигаться ни назад, ни вперед.

Вполне возможно, что психологически подобные ощущения представляют собой ярко выраженный синдром фетишизма. Заместителем сексуального объекта может, как учит З. Фрейд (“Три очерка по теории сексуальности”), выступать “часть тела, малопригодная для сексуальных целей, или неодушевленный предмет”. В нашем случае налицо аналогия между процессом прохождения узости и той стадией полового акта, которая именуется фрикциями. Завершающей стадией этого процесса является чувственное наслаждение.

Учитывая, что “женские половые органы изображаются символически при помощи всех предметов, обладающих свойством ограничивать полое пространство… т.е. при помощи шахт, копей и пещер…” (З. Фрейд), и проведя аналогию между недрами земли и утробой матери, можно заключить, что подсознательно спелеология является формой сексуального удовлетворения, менее, правда, откровенного, чем онанизм, но достаточно яркого и своеобразного.

Не лишним будет также заметить тот факт, что прохождение сложных пещер (т.е. настоящая спелеология) считается чисто мужским занятием и женщин в такие походы стараются не брать.

Из всего сказанного выше напрашивается вывод, что занятие спелеологией является подсознательной реакцией человека на недостаток женского общества, который явно ощущается в нашем институте. В этом же и следует искать причину многочисленности нашей спелеосекции. Также уместно будет отметить большое количество браков, заключенных среди спелеологов за время существования спелеосекции. Причем, большинство лиц вступивших в брак практически мгновенно прекращало занятия спелеологией. Это полностью развенчивает заключение А. Камю (“Падение”) о ненормальности и патологичности спелеологов и занятие оной становится понятным и оправданным: “Трюмы, погреба, подземелья, гроты, пропасти вызывают у меня ужас. Я даже возненавидел спелеологов, которые имеют нахальство занимать первую полосу в газетах, и подвиги этих исследователей были мне противны. Спускаться в пропасть на глубину восемьсот метров ниже уровня моря, рискуя не вытащить головы из расщелины в скале (из "сифона", как говорят эти безумцы), - на такой подвиг, казалось мне, могли пойти только люди извращенные или чем-то травмированные. В этом есть что-то мерзкое”.

Дмитрий Ладиков-Роев,
Владимир Милявский,
Сергей Осечинский.
1991г ??