Экспедиция на Фишт в этом году обещала быть весьма интересной и продуктивной.
Все основные силы клуба были брошены туда, где по словам прошлогодней команды пещера “валила” вглубь “немерянными” объемами - потолка и стен не видно, внизу шумит вода и камни летят к центру Земли! Спелеорай!
Полная кучковка команды состоялась в Адлере. Обозначился даже вертолет - еще бы он не обозначился - мы что ли попрем по 70 кг груза на человека и 45 кг стального уголка для ангара?!?! На наше предложение удешевить рейс вертолета начальство вертолета подумало и сказало, что разве что мы откажемся от стюардессы и шампанского в полете. Наш командир Коля неприлично захихикал и сказал, что отказываемся.
И вот мы подлетаем к Фишту как последние негры без шампанского, делаем круг, садимся, выкидываем вещи - здравствуй, будущий рекорд России !
Фишт встречает нас на редкость для него хорошей погодой. За установкой лагеря пролетает полдня, сбегаются тучки и с неба начинает пригоршнями падать град размером с горох. Но в этом году у нас есть чудо техники - хороший ангар, которому не страшны бури и метели, и град кончается, сделав вид что померещился. Солнце освещает заваленное льдом плато - красота и самые нетерпеливые выдвигаются на верхушку Фишта. Командир, щурясь, смотрит на небо и произносит что-то типа : “А может ну ее нафиг, эту пещеру ?”
Сегодня не возражают даже самые энтузиасты, а остальные и не собирались.
Завтра отличается от вчера тем, что энтузиасты все-таки лезут в пещеру. А энтузиастов у нас много, судя по тому, что в процессе акклиматизации под землю попадает два ПБЛа и суммарно около километра веревки! Кроме того, вниз было занесено столько еды, что съевших ее за приемлемое время нужно было самих выносить обратно.Прошлогодние запасы тоже были не скромные, но это нас не сломило.
На третий день по Великому Плану мы должны были поставить второй ПБЛ где-то на 450 метрах, и тут произошло Крушение Всех Надежд - ибо только так после заноса второго ПБЛа и километра веревки можно назвать вываливание всех перспективных “объемов” в старую ветку.
И вышел на закате из пещеры наш Командир, и снял он шапку свою со светом, и обступили соратники вкруг его, и молвил он горько - “Заткнулась...”
Холодно, мокро,
грязно,
темно —
душой отдыхаешь!
Душой мы начали отдыхать на следующий день, причем мой напарник Леха “отдыхал” первый раз. Поверхность радостно посияла нам солнышком, ничуть не усилив наши желания с нее уходить, но нас ждали неизведанные глубины, черт бы их побрал!
ПБЛ, укомплектованный Максом Конвисаром и Сашей Шульманом встретил нас горячим кофе и шоколадом. Ребята второй день борются с запасами еды, но силы не равны.
А мы идем дальше - северная ветка сейчас наша единственная надежда на углубление пещеры, и на использование хотя бы половины снаряжения, которое мы принесли с собой.
На север по фосильной, вперед, вниз в меандр, вниз по меандру, через щели, снова вниз по воде - есть несколько сотен метров. Затем мы влезаем в щелюган, в котором кроме его узости есть такая радость, как лужа на дне. Лужа маленькая, но умещаюсь я в ней целиком, пока лезу в щель, промокаю и стону с другой стороны, чтобы Леша лез быстрее, хотя он и так мчится через узость со скоростью более десяти сантиметров в минуту!
Узость приобретает название Любимая. За ней нас хватает метров на сто и одно тупиковое боковое ответвление, после чего мы лезем в Любимую обратно, и спустя два часа уже вползаем в ПБЛ, где никого нет. Через полчаса мимо пробегают Макс с Шуриком, и, съев чего-то по мелочи, уносятся к поверхности.
* * *
День третий. Утром принимаем волевое решение – поесть. Сверху приходят люди и утверждают, что где-то есть места, где есть солнце и даже ходят без касок со светом. Послушав разные байки, мы залезаем в грязные глиняные тряпки и снова идем играть в кротов.
Надоела мне эта пещера,
Здесь ни солнца, ни света не
вижу,
Я хочу превратиться в фанеру,
Чтоб хоть раз пролететь над
Парижем!
Заканчивается очередной рабочий выход на север. Возвращаемся в ПБЛ, чтобы оттуда подняться на поверхность. Мы только что почти дошли до нее по восходящему ходу - но не судьба, последний колодец взойти без снаряги нельзя. По пути обратно пытаемся спуститься сверху в “колокол”, очень широко внизу, не разопрешься. Интересно, как мы сюда поднялись?
Кое-как спустившись, повисаю в двух метрах над землей и прыгаю. Лечу, набираю скорость, земли не ощущается, становится скучновато. Бубббух! Упал, очнулся... Правда Леха говорит, что разъяснение случившегося снизу не прекращалось ни на секунду. Минут через десять я иссяк в связи с ограниченным набором русских слов и предложил Леше придумать какой-нибудь другой алгоритм спуска, поскольку внизу лежу я и было бы ... э-э... нежелательно, чтобы Леша присоединился ко мне тем же способом. Леша сообщил, что он тоже понимает поспешность моего спуска и предпочитает другие методы работы.
Следующие полчаса Леша искал путь вниз, а я капал ему на мозги, уговаривал не убиваться и вообще вел себя исключительно несдержанно. После серии акробатических выкрутасов Леша спускается, короткий отдых, выдвигаемся к ПБЛу. Через два часа я в лагере (Леша пришел чуть раньше, что бы согреть горячего). Анализ левой пятки говорит о том, что сломана левая пятка. В лагере никого, аптечки нет, раньше чем завтра в обед искать нас не пойдут - придется есть и спать.
* * *
День следующий. Обед. Леша первую ночь спал нормально (тепло), я первую ночь не спал совсем (пятка болит), в целом оба готовы выходить на поверхность. В два часа дня приходят наши спасатели в лице Саши Шульмана с Женей. Шульман тут же убегает наверх за анальгином и шиной, Женя идет на север за нашей снарягой, которую мы вчера бросили в конце галереи. Убежавший наверх Шульман развил дикую скорость, поскольку через два часа в ПБЛ прибыл собственнолично командир экспедиции с набором всяких лекарств и желанием лечить меня до потери пульса (предлагался даже укол анальгина в вену). Ограничились шиной и баралгином под язык. После отправки наверх Лехи с Женей начал подниматьси я, сопровождаемый Колей и Шурой.
* * *
Утро следующего дня началось с прикола типа: “Готовься, Юрик, сейчас за тобой прилетит вертолет”. В десять часов раздался стрекот и с неба шлепнулся вертолет. Доприкалывались. Мужики из вертолета шутить не собирались и за пять минут запихали в вертолет меня, Леху и два рюкзака, приведя оставшийся в лагере народ в состояние легкого офигения.
Через два часа я уже сидел в Сочи на крылечке спасслужбы, пил фанту и болтал ногой в гипсе и со спасателями. Приехали корреспонденты Сочинского ТВ, спросили, где упал. Сказал, что на глубине 260 метров упал с высоты 7 метров. Через три часа показали по телевизору, сказали, что упал с высоты 270 метров, усреднители хреновы! Спасатели говорят, что хорошо сохранился.
Так вот я сходил на Фишт.
Юра Евдокимов.
1998
СК “Барьер”
