КРЕЩЕНИЕ В ЗАГОРСКЕ

Падал мягкий снег. Трое из нас шли по обочине навстречу машинам и восходящему солнцу. Чеверо шли где-то сзади. Их не было видно за поворотом, который выводил наверх, на пригорок. Витые срарые улицы с подтаявшим снегом кончились. Загорск остался внизу, наверху была церковь. Она стояла за железной решеткой, как большая белая птица. Птица задумалась, забылась, спустилась с неба на землю и осталась тут. И только на чистых стенах - кроваво-красные пятна: Илья-пророк несется в огненной колеснице, указуя перстом вперед. Ильинская церковь; ссюда мы шли.
Отец Алексей крестил каждый день до 11.00 утра. Это был человек с бледно-розовым лицом и глазами тусклого олова, беспомощно вкрапленными ниже прыщавого лба. Как репинский Победоносцев, он был написан одним небрежным мазком малярной кисти, смазавшей все неровности, характерные выпуклости, горбы и впадины человеческого типа, все то, по чему можно сказать, этот человек добр, а этот ревнив, эти глаза не в меру горячи, а эти губы слишком нерешительны. Лицо Отца Алексея было в этом смысле никаким. Долгие, бесконечные в его жизненной сущности покаяния, посты, молитвы стерли с него мысли о человеческих страстях, и это было неожоданно, это привлекало.
Все таинство крещения проходило в маленькой сторожке рядом с церковью, и только потом на причастие нас вели к церковному алтарю. По морозному двору, с мокрыми волосами...А в сторожке было тепло, тихо скрипели половицы. Была и женщина - помощник батюшки, зачем-то в белом халате, все время что-то спрашивала...
-Нет, не сорок, а сорок пять стоит мой крестик.
-Ах, это коврики, спасибо за коврики, чтоб ноги не застудить, да?
Рядом со мной - Раба Анна, нагая, с голыми розовыми ступнями. Ангельский профиль, глаза чисты, как капель; руки - вдоль бедер. Стоим... По бокам двое детей лет шести, Раб Петр и Раба Дарья, серьезны и торжественны. Батюшка начинает.
Под маленьким алтарем - маленькая паперть, поверх всего большими буквами на старославянском:"
Повторяем все разом и с чувством, следуя указаниям. Вот так, хорошо.
-Верую. Верую. Верую.
Батюшка путает имена. Когда подходит ко мне, вижу его совсем близко. Глаза вовсе не пустые, а невинные, добрые. Легким тенорком: "Благословляю Рабу..,Рабу..", лицо напрягается "Ольгу," - шепчу я. - "Ольгу!" Теплые руки, наложение на голову, молитва из церковных слов. Слова не запоминаются. И вдруг батюшка:
-А вот тут молодежь собралась и думает: "НЛО там, инопланетяне прилетают." А вот я говорю, нет,нет ничего, это все лукавый, все от лукавого. Ну я, конечно, не хочу сказать, что нет другого, иные миры там, я их не отрицаю, Бог их не отрицал, но Бог сказал, все придет. когда я захочу, когда время настанет, а не пришло еще время. Так что не надо этого, не надо. А то, что пришли сюда, это хорошо, молодежь приходит, хорошо.
-"Батюшка, да не поднимайте его, надорветесь." - Это женщина в белом халате.-"Я свое дело делаю, ты свое знай!"
Суров батюшка, ноги Раба Петра длинны, в купель не лезут, но кряхтя, Отец Алексей перекидывает их, окунает, и вот из глубокой серебряной купели торчат только два блоьших испуганных глаза. Крещение водой проходит бурно, с брызгами и мокрым фырканьем. Прозрачные капли святой воды стекают по длинным волосам. Капают на пол, на чистые деревянные доски. Нам подают полотенца...
Продолжение следует.
Ольга